Все мы довольно много знаем о произошедшей в ночь на 26 апреля 1986 года аварии на Чернобыльской АЭС. Но практически ничего не знаем о людях, которые боролись с последствиями этой страшной катастрофы. Одним из таких людей, который уже в первые часы после аварии прибыл в Чернобыль, был академик Валерий Легасов. Он провел рядом с реактором 4 месяца в попытках устранить ужасные последствия одного взрыва и предотвратить возможные последующие взрывы.
был студентом Московского химико-технологического института им. Д.И. Менделеева. Успешно закончив инженерно-химический факультет, был готов работать в области атомной промышленности и ее технологии. Позже получил диплом и в Институте атомной энергии имени Курчатова. Его специальностью была переработка ядерного горючего. Он без труда мог остаться в аспирантуре, но принял решение уехать в Сибирь на практику. Два года он проработал на одном из радиохимических заводов и все же по просьбе руководства института вернулся в аспирантуру. Карьера в Институте атомной энергии шла ввысь семимильными шагами: защита кандидатской, докторской, избрание в Академию наук СССР, должность заместителя директора Института. В свои 45 Легасов уже был членом Президиума Большой академии. Ну и как следствие зависть и нелюбовь коллег. К тому же Валерий Алексеевич был счастливо женат и дом у него был полная чаша. Но 26 апреля 1986 года навсегда изменило всю его жизнь.
Этот субботний день академик планировал провести с семьей, но его вызвали на доклад по атомной энергетике, на котором ненароком и обмолвились о «мелкой аварии, портящей всю картину достижений». В перерыве выяснилось, что авария не такая уж и мелкая и Валерий Алексеевич должен срочно лететь в Чернобыль, как член правительственной комиссии. Планировалось, что он проведет там 2-3 недели, но объем работы по руководству штаба ученых задержал его там на долгих 4 месяца.
По прилету на место аварии, Легасов сразу же пересел в вертолет и изучил его с высоты. Осознав, что взорвался реактор, он сразу понял, что нужно немедленно эвакуировать людей из Припяти. Но пока ждали разрешения первого лица, прошло уже более полутора суток с момента взрыва. Все это время обломки реактора продолжали гореть, а радиоактивное облако накрывало собой все большую площадь. Академик приблизился к реактору вплотную, чтобы замерить излучение более точно и выяснил, что радиационный фон составлял уже 9000 рентген в час. К слову сказать, норма для человека до 20 мкР/час. Было понятно, что для того чтобы прекратить излучение, придется пожертвовать жизнями нескольких сотен людей. Как только было получено разрешение на эвакуацию, экстренно начали вывозить людей, и за 3,5 часа было вывезено 41 тысяча человек из 61 000. Людям пришлось сказать, что уехать нужно будет всего на 3 дня, чтобы сборы прошли как можно быстрее.
Для остановки излучения было решено использовать военную авиацию. Загруженные мешками с цементом вертолеты, поднимались в небо, чтобы сбросить груз в горящую бездну. Каждый раз вертолету приходилось висеть по несколько минут над источником излучения и радиоактивная пыль, которая поднималась от сброшенных вниз мешков, обдавала летчиков огромной дозой излучения. Мучимые рвотой летчики, наплевав на свое состояние, продолжали упорно работать. Все они позже были представлены к награде «Герой Советского Союза», большинство посмертно. Но, несмотря на все старания, излучение остановить так и не удалось. Легасов знал, что под реактором находился бассейн с водой, и если бы раскаленное топливо попало в воду, то второго взрыва, более мощного, было не избежать. Но если воды в бассейне мало, то взрыва не произойдет. И академик организовывает отряд добровольцев, который выясняет, что в бассейне всего 200 тонн воды. Это было первым облегчением за все это время. И все же засыпать источник излучения и снизить температуру в реакторе удается только к середине мая.
О случившейся аварии через 3 дня становится известно всему миру и лишь тогда в советских газетах начали печатать короткие заметки на эту тему. Власти всерьез обсуждают, проводить ли первомайские парады. Ведь их отмена означала признание в том, что на самом деле произошла катастрофа. Легасов считал проведение демонстраций преступлением против народа. 5 мая Валерий Алексеевич докладывает на секретном совещании Политбюро о реальном положении дел. Чиновники же рассуждают на тему об официальном повышении предельно допустимых норм излучения. Было предложено отправить журналистов на место аварии, чтобы они подготовили материалы о том, что в Чернобыле все в порядке.
5 июля этого же года Валерий Алексеевич пытается убедить членов Политбюро в том, что вина за произошедшее лежит не только на сотрудниках атомной станции, но и на конструкторе реактора. Он обнаружил серьезную ошибку в расчетах. Более того, конструктору не раз указывали на нее. Он убеждал, что такие реакторы не используют больше нигде в мире. Разработал новые идеи о безопасной ядерной энергетике. Требовал абсолютно других подходов к современной технике. Но ничего не добился. В СССР продолжили строительство таких же реакторов, а ответственность все так же возложили на сотрудников станций.
Академика тоже представили к званию Героя социалистического труда, но саму награду так и не выдали. Из-за того, что Легасов постоянно твердил о необходимости новых реакторов и потому что, не замалчивал произошедшее в Чернобыле, чиновники и коллеги начали обвинять его в некомпетентности.
Из диктофонных записей Валерия Легасова: "Мои оппоненты называют меня мальчиком с далекой химической окраины, который пришел учить аксакалов, построивших здание химической науки, как в нем жить и как это здание перестраивать. В этом есть доля истины. Я действительно с окраины, я ведь физикохимик. Но сейчас именно на окраинах, в пограничных областях, возникают все наиболее важные точки роста. С окружающих долину холмов можно многое увидеть такое, что со дна долины не увидишь..." |
В этот же период Европа начинает активно ощущать последствия чернобыльской аварии и говорить об этом. Оправдываться было поручено Валерию Легасову. К концу лета им и его командой на цензуру в ЦК был представлен доклад из 400 страниц. После вычитки была составлена резолюция: «доклад содержит сведения, порочащие уровень науки и техники Советского союза, авторов доклада привлечь к партийной и уголовной ответственности». Академик вынужден был переписать и сократить доклад так, чтобы общественность была успокоена, а СССР выглядел в лучшем свете.
Позже на международном совещании в Вене, где участвовало несколько сотен международных экспертов, он произнесет 5-часовой доклад, который произведет фурор своей откровенностью. Зал аплодировал ему, а по итогам года Легасов становится одним из самых известных ученых мира.
Но в 1987 году внутрь реактора проникли сталкеры и обнаружили, что топлива там нет, а лишь повсюду цемент и песок. Произошел информационный взрыв! Академика обвинили в обмане всего мира и в том, что летчики погибли зря. Легасов, у которого и без того уже было подорвано здоровье от облучения, не выдерживает травли и принимает смертельную дозу снотворного. Тогда медикам удалось его спасти.
Из диктофонных записей Валерия Легасова: "А не кажется ли вам, что многие дискуссии в нашей науке в прежние годы, да и сейчас еще, напоминают споры людей в племени людоедов? Оставшиеся в меньшинстве рискуют быть просто съеденными. Тут уже не научные истины проверяются и отстаиваются, а идет борьба за выживание! В такой борьбе все средства хороши. Истории с биологией, теоретической химией и кибернетикой − только верхний слой, самые одиозные случаи. Страшнее общий стиль, с тех времен укоренившийся и до сих пор сохраняющийся в каждой маленькой научной ячейке. Не умеем вслушаться в доводы оппонента, встать на время на его позицию. Сила аргументов пасует перед силой положения". |
Валерий Алексеевич готовит статью для газеты "Правда", но ее не публикуют по причине слишком обличительного содержания, но зато печатают другую статью со следующей выдержкой: "Легасов − яркий представитель той научной мафии, чье политиканство вместо руководства наукой привело к чернобыльской аварии...". Так и не сумев достучаться до властей и коллег, академик записывает все, что он хотел сказать на диктофон. И о том, что работники станции совершили несколько грубых ошибок. И о том, что конструктора много раз предупреждали о погрешности реактора. О том, что атомные станции нужно строить с колпаками, но из-за того, что это увеличивает расходы проекта на 30 %, руководители госплана не делали этого. Все же за месяц до смерти он предпринимает последнюю попытку ликвидировать застой в науке и разрабатывает соответствующий план. Но Академия Наук его заворачивает. Тогда, забрав все фотографии реактора, он уходит с работы.
27 апреля 1988 года, забежав домой в обеденный перерыв, сын обнаружит отца мертвым. Академик повесится, оставив кассету с диктофонной записью о подробностях Чернобыльской аварии у себя в кабинете. Но вот именно та часть записи, на которой по хронологии должен быть рассказ о реакции властей на первые дни катастрофы, окажется удаленной.
Его смерть признана самоубийством, хотя существуют некоторые противоречия. Узел на веревке покажется следователю слишком профессиональным и завязан он был на тросе, который используют альпинисты. Но, тем не менее, завершается дело Легасова такими строками: "Версия о доведении Легасова до самоубийства не нашла своего подтверждения, так как он не находился в материальной или иной зависимости от кого–либо, не было с ним такого жестокого обращения или систематического унижения его личного достоинства, которые могли бы привести его к решению о самоубийстве, а потому лиц, виновных в самоубийстве, не имеется."
Еще статьи на чернобыльскую тематику читайте здесь:
Как беседовать с детьми о Чернобыле
Учащиеся школы имени В.А.Легасова почтили память жертв аварии на ЧАЭС